В прошлые выходные по ряду обстоятельств не сложилась мотопоездка на белые ночи Санкт-Петербурга, но, готовясь к ней захотелось поговорить о музыкальных традициях Невской столицы.
Понимая, что любая фраза о Санкт-Петербурге уже кем-то сказана и является штампом, для выражения любви к городу воспользуюсь строфами провинциального уральского поэта Бориса Рыжего.
Когда бы заложить в ломбард рубин заката, всю бирюзу небес, все золото берез — в два счета подкупить свиней с военкомата, порядком забуреть, расслабиться всерьез.
Податься в Петербург, где, загуляв с кентами, вдруг взять себя в кулак и, резко бросив пить, березы выкупить, с закатом, с облаками, сдружиться с музами, поэму сочинить.
Петербургу музыкальному посвящено не одно исследование и их пересказ займет годы, но 16 июня исполнилось бы 66 лет Сергею Курёхину, поэтому позволю себе поговорить сегодня о нём.
Несмотря на известность «Капитана», как Сергея звали музыканты, образ Курёхина для большинства остается размытым.
Мне не довелось побывать на живых выступлениях музыканта, т.к до Сахалина, где я жил в те годы, он не добирался. Самая восточная точка музицирования Курёхина, насколько мне известно, была Коми и то в рамках бэкбэнда певца Валерия Леонтьева.
Курёхин родился в 1954 году в ангольской семье японских эмигрантов-белогвардейцев, перебравшихся на русский север.
Когда Сергею исполнилось два года, тогда родители ласково называли его Рокуро (от японского – Rokuro – шестой сын), он написал первую симфонию для сямисэна, накубивы, кото, сякухати, тайко и циркулярной пилы.
Но не будем углубляться в фактографию, в энциклопедиях все подробно указано. Поговорим о Сергее отрывками интервью и воспоминаний его друзей.
Из его интервью в 1991 году «Жил-был рок» Звуковой дорожке.
«…Сначала я просто играл на пианино. Потом начал играть в школьном ВИА. Тогда, в 1962—1963 году, мне было 9 лет. Это был полу твистовый, полу джазовый ансамбль. Я пел и играл всевозможные партии.
В 1966—1967 годах начал слушать странный джаз, которым в то время никто из моих друзей не интересовался.
В 21.15 по “Голосу Америки” шла передача о роке, 45 минут. А перед программой давали джаз. И когда заранее включал приемник, то на него и попадал. Больше всего нравился фри-джаз. Потому что экспрессивный. Колтрейн и все, что связано с Колтрейном, для меня тогда было чрезвычайно важно.
Потом из Москвы мы переехали в Евпаторию, там я окончил школу и тоже играл в ансамбле местного дома культуры с 5-го по 10-й класс…»
"Московский Комсомолец" от 18.06.2004 Александр Кушнир.
«В 71-м году я появился в Ленинграде. И поскольку уже и рок, и джаз достаточно хорошо знал, я тут же постарался включиться максимально быстро в местную жизнь. Конечно, первым делом шел в “Сайгон”. И в этой безумной атмосфере познакомился с кучей народа. Поступил в Институт культуры. Педагогом был Вапиров, один из самых молодых, считался человеком необыкновенно широких взглядов. Академический музыкант — и в то же время играл свободный джаз…
Вапиров произвел на меня сногсшибательное впечатление — когда приезжал Дюк Эллингтон, они играли на пару в гостинице “Советская”. Его феноменальное владение инструментом никого не оставляло равнодушным. Когда он прослушал меня в Институте культуры, предложил работать вместе. Но это все по джазовой части. С роком у меня другая история.
Группа “Пост” меня пригласила играть на танцах в Александровской, недалеко от Ленинграда. Заработок мне тогда не вредил — я учился в институте, но уже обзавелся семьей, ребенок маленький родился. Так вот, они оказались классными музыкантами. На танцах мы играли Артура Брауна и “Grand Funk”, что в то время было невероятно...»
И дальше
«С Борей Гребенщиковым мы были знакомы еще по “Сайгону”. Вместе были в одной театральной студии и просто дружили. “Аквариум” был тогда неизвестным затрапезным ансамблем. Был Сева Гаккель, Боб, Дюша и Файнштейн. Не группа, а идея. На первый серьезный альбом “Треугольник” они позвали меня записываться. Я основное время уделял Вапирову, “Аквариум” же был для меня чем-то неважным. В “Поручике Иванове”, я помню, классный проигрыш придумал. “Мочалкин Блюз” мне тоже понравился. Я тогда такого напридумывал, на колокольчиках где-то играл. На чем и где — не помню, давно слушал. Это Боб помнит, он там лидер.
Кстати, я хочу уточнить насчет “Аквариума”: это было оттяжка в свободное от работы время. Все мои интересы лежали в области джаза, мастерства, контрапункта, формы. Мне нравилось, когда люди технично и здорово играют на инструменте. А “Аквариум”? Там никто не играл, и поэзию эту я никогда серьезной не считал. С Бобом мы дружили, а со всеми остальными я просто общался. Люди были замечательные. А как к музыкантам я до сих пор отношусь скептически к “Аквариуму”, так же, как и к группе “Кино”. “Кино” я вообще не помню. Помню только, как Цой появился. Ходил такой скромный, заискивающий юноша. Хороший. Боб называл себя его продюсером. Попросил меня записать для него что-то. Но если “Аквариум” был для меня детская игрушка, то “Кино” уж совсем что-то детское. Как если бы моя дочка маленькая организовала свою группку. Да и разница в возрасте была. Они для меня как дети, да и песни детские.»
Музыкант Сергей Летов.
«Смею заметить, что для нашей критики, для журналистов и музыковедов Курехин был крайне нежелательным явлением. Сергей был чрезвычайно эрудированным человеком во многих областях. Причем он не только очень хорошо знал современную музыку, но и философию и культурологию. Казалось бы, зачем читать популярному модному музыканту Густава Шпета или (выменивать в советское время) книжки британской школы философии языка. Во времена создания "Популярной механики" (название принадлежит Ефиму Семеновичу Барбану - по названию книжек научно-популярной серии Ферсмана) и даже чуть раньше, во времена "Crazy Music Orchestra" Сергея привлекали французские структуралисты. Как раз здесь и таится загадка феномена "Популярной механики", которая не была только музыкальным представлением. Не была она вместе с тем и стилем жизни, как, например, питерский рок или сибирский пост-панк или московский андеграунд.»
Первая известность на Западе к Курёхину пришла после сьёмок фильма ВВС в 1985 году. Так об этом вспоминает съёмочная группа:
Весной 1985 года, почти сразу после утверждения Михаила Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС, съемочная группа второго канала телевидения Би-би-си приехала в СССР снимать документальный многосерийный телефильм "Товарищи". 12-серийный фильм должен был состоять из 12 портретов самых разных советских людей, каждый из которых представлял определенный - профессиональный, социальный, географический - срез советской реальности. А все вместе они должны были передать широкую человеческую панораму советских людей, "товарищей", зафиксированную в момент ожидания и предчувствия грандиозных перестроечных перемен. Большинство героев фильма были самыми обычными советскими людьми - учительница, военный, колхозник и т. п. Чуть ли не единственной знаменитостью был очень тогда известный и популярный офтальмолог академик Святослав Федоров. Ведущий джазовых программ на Русской службе Алексей Леонидов обратил внимание своих коллег на тогда еще даже в СССР малоизвестного, но уже выпустившего несколько пластинок на небольшом британском лейбле LeoRecords ленинградского джазового пианиста Сергея Курехина. В Гостелерадио СССР, с помощью которого Би-би-си снимала "Товарищей", о том, кто такой Сергей Курехин, скорее всего, понятия не имели. Но элементарно наводимые справки дали картину, с их точки зрения, не очень приглядную: играет в полуподпольных рок-группах, издает пластинки на Западе. Никакого одобрения эта фигура не получила. Однако, познакомившись с Сергеем, продюсеры Оливия Лихтенштейн и Ричард Дентон были полны решимости сделать андеграундного музыканта и обаятельного человека Сергея Курехина одним из героев серии. Не получив разрешения на официальную съемку, снимали втайне от советских властей, и получившийся в результате 45-минутный фильм All That Jazz (Весь этот Джаз) зафиксировал не только Сергея Курехина и его друзей (среди мелькающих в фильме персонажей – Борис Гребенщиков, Виктор Цой, Константин Кинчев и многие другие) времен культурного подполья, но и стал замечательным документом пред перестроечного СССР.
Сергей прославился на всю страну после выступления «Попмеханики» в программе «Музыкальный ринг» в 1987 году.
Так об этом выступлении вспоминает Тамара Максимова в своей книге «Музыкальный ринг»
«…дьявольски улыбнувшись, Сергей взмахнул руками и подпрыгнул. Это была его особая манера дирижирования, а знак сей означал начало общего действия. На этот раз к рок-группе «Кино», струнному оркестру, «индустриальной труппе» присоединилась секция авангардного джаза и футуристов во главе с Африкой (Сергеем Бугаевым, который теперь известен многим как герой фильма С. Соловьева «Асса») и Олегом Гаркушей (тоже героем сегодняшних фильмов о молодежи). Дополняли этот ансамбль гуси и куры, спокойно расхаживавшие среди экзотических цветов, приготовленных на съедение Африке и Гаркуше. Все на ринге двигалось, звучало, существовало одновременно, казалось, создавая модель затягивающего омута массовой культуры.
Единственным, кто не терял ориентировки в этом хаосе, был Сергей Курехин. «Хулиган-гений» парил над зрелищем дисгармонии и, подобно магу, заставлял музыкантов по очереди извлекать из своих инструментов крупицы истинного искусства: саксофонные импровизации Сергея Летова, виртуозные пассажи группы струнных под управлением Юрия Шалыта, щемящий душу вокал самого Курехина, напоминающий заклинание шамана... Но вот одним жестом Капитана действие было остановлено. И снова выплеснулись эмоции тех, кого этот отказ от всяких канонов в искусстве прямо-таки выводил из себя.»
В 1991 году в программе «5-го канала» вышел телесюжет-мистификация Курёхина и Шолохова «Ленин-гриб», ставшего первым медиа вирусом, сделавшего Курёхина легендой троллинга.
“Ленин — это типичный представитель царства грибов. Вот броневик, на котором выступал Владимир Ильич. Если его перевернуть, то по форме все это безошибочно напоминает шляпку гриба, а тело Ленина — это его грибница. Личность гриба более сильна, чем личность человека, и грибная личность замещает личность человека, если человек начинает употреблять галлюциногенные грибы”.
“Ленин-гриб” была последней каплей в развенчании идей коммунизма — над вождем пролетариата можно шутить. А также первым показательным PR-выступлением — с помощью телевидения можно пустить в общество самую абсурдную идею. Лишь бы заманчиво звучало.
Следующим шагом к известности стал выход в 1992 году фильма Дебижева "Два капитана-2", в котором главные роли сыгралиСергей Курёхин и Борис Гребенщиков.
В интервью Василию Соловьёву журнал "Огонёк" 1992 году Курёхин рассказывал об этом фильме: - Фильм, по-моему, художественный. Он рассказывает о том, что Мао-цзе-дун и Чан-кай-ши были сиамскими близнецами, а не китайскими, как это считали до сих пор. Начинается он со сцены концерта "Рок против оргазма". Цель фильма - доказать, что оргазм присущ как живой, так и не живой материи. - Сергей Анатольевич, а Вы хоть приблизительно представляете, что на самом деле происходит в нашей стране? - Мне Гребенщиков говорил, что наша страна куда-то идет. Кстати, он возглавил движение по переносу столицы из Москвы во Владимир. Только таким путем можно восстановить Российскую государственность и Святую Русь. Меня он обещал назначить Великим князем…
Я очень много интересовался в последнее время этнической музыкой на территории бывшего Советского Союза. И в отличие от Артема Троицкого, который находил массу привлекательного в этой музыке, я вообще ничего не нашел. Это даже поразительно: огромная страна, с разнообразной культурой... умирающих, малых народов и всего, чего угодно!.. Но, как правило, все это только на уровне экзотики.
И далее:
- Коммерция меня практически не интересует. Мне главное, как это говорят бизнесмены, подвести к нулю. В принципе, не надо зарабатывать много денег, достаточно делать то, что хочется. Это для меня достаточно важно. Мне главное объем и масштаб! Прости за тупость и банальность...»
Перечитав и посмотрев большое количество интервью Курёхина и воспоминаний о нём, я не смог найти информацию об отношении Курёхина к блюзу.
В партитуре песни Гребенщикова «Мочалкин блюз», сделанной Сергеем, читается знание и понимание корневой музыки Дельты, но нигде нет упоминаний о его отношении к этому музыкальному направлению.
По совету своего друга Миши Кучеренко, опубликовавшего в мае свою книгу «СтереоПравда. Неполиткорректная история High End Audio» я поговорил с Алексеем Плюсниным, другом Курёхина, музыкантом, худруком творческого союза «АПозиция», создателем первого в стране рок-магазина «Нирвана», идеологом фестиваля Курехина SKIF и руководителем оркестра центра для людей с аутизмом «Антон тут рядом»:
«Просто Курёхину не задавали тогда вопросов о блюзе. Сергею не с кем было говорить об этой музыке вот и не говорил. Американская музыка в СССР приходила преломленная Европой, было мало оригинальной корневой музыки. Промоутеры в Англии, например, на концертах Хукера на разогрев ставили молодых Энималс, а на разогреве у Мадди Уотерса играли Ролинг Стоунс. Позже, следующей итерацией в ленинградский порт приезжали записи Энималс и Ролингов, но уже без грандов американского блюза. Важно помнить, что музыкальный Ленинград того времени отличался от Москвы именно впитыванием актуальной музыки, а не «олдскульной». Поэтому на блюз никто особого внимания не обращал. Между тем у Сергея была одна из самых больших коллекций музыкальных пластинок. И он именно собирал блюзовых пианистов «чёрной», корневой блюзовой музыки. Он любил Мемфиса Слима, Патти Боуна, Отис Спэнна много слушал, хотя я не думаю, что именно Отис Спэнн был его любимым блюзменом. Я упомянул его, как типичного представителя фортепьянного блюза и потому, что его альбомы были среди коллекции Капитана. Курёхин, все-таки, был во многом фриком и его привлекали экстраординарные проекты, виртуозы, исполнители на странных инструментах. Думаю, ему был ближе Конлон Нанкарроу с его механическим фортепьяно и космической скоростью игры. Кто-то, не помню кто, однажды мне сказал, что у Кэпа были очень сильные пальцы, как у Сесила Тейлора, но строго говоря его техника, в классическом понимании, имела массу недостатков. Не случайно его прокатили в Штатах на конкурсе имени Теллониуса Монка в 1988 году. Курёхин, кстати, страшно злился на них за это, крыл их матом почем зря и обвинял в консерватизме и идиотизме, вполне заслуженно, кстати. Курёхин не просто любил корневой блюз, но и хорошо в нём разбирался, и упомянутая песня Гребенщикова «Мочалкин блюз» пропитана этим знанием и любовью. Но в те годы в Ленинграде заниматься блюзом было почти моветоном и в этом, пожалуй, причина отсутствия упоминаний Курехина в привязке к блюзу. Сергей как-то бросил фразу, характеризующую как видело его музыкальное окружение –
«Джазмены считали меня рок-музыкантом, рок-музыканты считали меня джазменом, а классическим музыканты просто считали меня мудаком. Ну и пусть сосут у своего Пендерецкого.» (имелся ввиду польский композитор Кшиштоф Пендерецкий)
На мой вопрос Александру Кану, в 70-е – 80-е годы – организатор основных событий в области новой музыки в Ленинграде. Джазовый критик, продюсер, журналист, переводчик. С 1996 года - обозреватель Русской службы Би-Би-Си в Лондоне. Я получил следующий ответ:
"Сергей обладал всеобъемлющей музыкальной эрудицией и необъятными музыкальными пристрастиями, в число которых входил, разумеется, и блюз. И действительно его партия на "Мочалкин Блюз" прекрасно подтверждает его знание, понимание этой музыки. С другой стороны, блюз вряд ли относился к числу его главных музыкальных интересов. Если он и интересовался блюзменами, то скорее очень ранней, доэлектрической, так называемой "деревенской" (rural) формой блюза - Skip James, Reverend Gary Davis, Charlie Patton и т.п. Впрочем найти прямые блюзовые влияния в его музыке не так просто. Далеко не все из его обширных слушательских интересов воплощалось в собственную музыку. Разве что включение в "Поп-Механику" псевдоблюзовых вокальных эскапад Аркадия Кириченко из "ТриО".
О многогранности творческой натуры Капитана говорит тот факт, что Курёхин пробовал себя в литературе.
Его книга «Немой свидетель» представляет собой сборник абсурдистских, гротескных, авангардных произведений, жанр которых очень сложно определить. Это игра на грани, игра с реальностью и виртуальности, абсурдом и смыслом. Едкая сатира, направленная на всех и вся.
Ещё из воспоминаний Максимовой:
«Константин Эрнст очень любил Курёхина и на заре своей карьеры на канале ОРТ всячески помогал ему. У Курёхина была устная договоренность с Эрнстом, что вместе с друзьями по питерской рок-тусовке Сережей Дебижевым и Дмитрием Месхиевым они будут вести около джазовую программу, и уже даже Курёхиным были придуманы первые 30 тем. Самая невинная из тем звучала так: "Рок и КГБ: любовь с первого взгляда", или еще вот — "Хасиды и зарождение мирового джаза", "Терроризм и джазовый мейнстрим". К сожалению, смерть Капитана оборвала этот проект».
Тяжелая болезнь, а затем смерть 9 июля 1996 года потрясли многих.
Сергей Курехин стал первой настоящей легендой питерского андеграунда. Временами кажется, что он был не чем иным, как мифом.
Музыканты северной столицы открыто признают, что с его уходом закончилась эпоха ХХ века для Санкт-Петербурга.
Сергей Курехин умирал медленно. Сначала отнялись ноги. Затем он стал терять зрение. А потом врачи объявили приговор: саркома сердца. Жить ему оставалось месяц...
“Настя плюс Серега” — эту надпись Курехин нацарапал на стене в парадной дома своей будущей жены Насти много лет назад. В Питере не принято реставрировать старые дома, лишь иногда жители домов сами замазывают краской разрисованные стены. Но вопреки всем обстоятельствам именно эти три слова постоянно выбивались из-под краски.
«Пока мы вместе, эта надпись будет здесь всегда», — загадал однажды Сергей. Сегодня от строчки осталось только одно слово — “Настя” ...
...Фонари – чья рука их сорвет, как цветы? ...Только эта река, только эти мосты. ...Только эти дома, только эти дворцы, где на крышах с ума посходили слепцы.
...Это, скинув кафтан, словно бык раздувал ноздри Петр, да туман, как каменья тесал. Это ты, Ленинград, это ты, Петербург, - рай мой призрачный, ад, лабиринт моих мук.
Дай я камнем замру – на века, на века. Дай стоять на ветру и смотреть в облака. Можешь душу забрать, что трепещет, любя. ...Дай с дождями рыдать на плече у тебя. (Борис Рыжий)
Первый легально изданный альбом Сергея Курёхина «The Ways of Freedom» (1981г.) появился на всех стриминговых платформа благодаря Лео Фейгину и Александру Кану. В 1981 году плёнки с записью этого альбома контрабандой с помощью туристов были переправлены из Ленинграда в Лондон. Сергей посвятил его "Архипелагу ГУЛАГ" Солженицына. В конце 1981 года Leo Records выпустил эти записи на виниловой пластинке (ныне коллекционная редкость), и дважды Лео переиздавал их на CD (в Бокс сете «Divine Madness» (1997), и в 2001 году лэйблом Лео Фейгина Golden Years of New Jazz. https://music.apple.com/us/album/the-ways-of-freedom/1516439380?fbclid=IwAR21vmKWPxyF2Pk6xV5ssXdTUrLhHG8JTSwoex_J9_WuGieevVue7uhWUl4