Глава 3
Испания. Луис и Эвита.
2004 г./2024 г.
– Милый, поставь чайник, – пропел ее голос из коридора.
Луис вновь удивился умению жены излучать позитив даже в первые минуты нового дня. Для Санчеса пробуждение в 6 утра было сродни пытке: сначала солнце будит тебя обжигающим солнечным зайчиком, ты осознаешь, что сегодня только вторник, и тихо стонешь, понимая, что впереди еще уйма дел и втайне мечтая о субботе.
И только перевернувшись на другой бок и увидев сонную улыбку Эвиты, Луис вспоминал, зачем участвует во всей этой суете под названием жизнь. Уже через секунду, если прямо сейчас не сгрести жену в объятья, она вспорхнет с постели и, напевая очередную «самую любимую» песню, отправится в душ. Зашумит струя воды, бьющая в пластиковую шторку, и Эвита запоет громче – этакий звонкий будильник, который просто невозможно проигнорировать.
После этого Луис обычно поднимался и шел на балкон, чтобы выкурить ароматную утреннюю сигару. Вернее, это были бережно разрезанные пополам сигары формата «robusto», придуманный Санчесом размер витол для дымного ритуала встречи нового дня. Идея посетила Луиса случайно наутро после Рождества, когда хмель и сонливость не позволили его рукам бережно обрезать сигару, превратив её в два обрубка. Формат «Луиса Санчеса», как он шутливо его назвал, позволял насладиться табачным ароматом даже в утренней суете приготовлений к выходу в мадридскую повседневность.
Сигары обычно хватало до того момента, когда Эвита выходила из душа и на балкон прилетала её нежная фраза:
– Милый, поставь чайник.
– Да, дорогая.
Струя воды из крана, щелчки пьезо на газовой горелке…
Мгновенье, и брюхо миниатюрного блестящего чайника уже лижут языки голубого пламени конфорки. Скоро он засвистит радостно, приглашая Эвиту и малыша Пабло на кухню пить чай, а пока Луис сварит кофе. Он любил сидеть с чашкой свежесваренного эспрессо и наблюдать, как жена и сын возятся с завтраком. Хлопья, чай, вечное «мам, я не хочу на ужин брокколи», рюкзак, в котором не хватает учебников, спешка, спуск на подземную парковку и долгая дорога из Орталезо в школу близ вокзала «Аточа» через многочисленные пробки Мадрида.
Сегодня все будет чуточку иначе.
Сегодня Луису предстоит поездка на другой конец города, и он уедет раньше, чем сын успеет понять, что забыл учебник по математике, а в ручке кончилась паста. Сегодня Эвита повезет Пабло в школу на электричке, а после отправится в художественную студию.
– Может быть, взять такси? – глядя на хрустящего хлопьями Пабло, спросил Луис у супруги.
– Зачем, если до станции два шага? – удивилась Эвита. – К восьми будем на месте, даже чуточку раньше. Если, конечно, наш малыш снова не забыл собрать портфель…
– Эй, – возмутился Пабло с набитыми хлопьями ртом. – Я уже не малыш. Я уже взрослый, мам.
Луис отвернулся, чтобы сын не видел его улыбки.
– Как скажешь, мистер взрослый, – серьезно кивнула Эвита. – Третий класс – это и вправду уже совсем не детская история.
– Вот, и я про что, – обрадовался Пабло.
– Очень скоро ты уже начнешь работать, – продолжила мама, – совсем как твой папа, и мы будем видеть тебя лишь ранним утром и иногда по вечерам…
Пабло от такого неожиданного поворота чуть не подавился хлопьями, а Эвита многозначительно посмотрела на Луиса.
– Милая, ну ты же знаешь, что я с радостью проводил бы время с вами, но работа… – Санчес вздохнул. – Куда от нее деться?
– Я понимаю, – с грустной улыбкой сказала Эвита. – Просто скучаю по вечерам, когда мы все были вместе.
– Надеюсь, через пару лет все изменится, – произнес Луис. – Я все же открою свое дело, по свободному графику…
– Кажется, я слышала об этом плане пару лет назад, – заметила Эвита.
– Возможно. Но тогда я, наверное, говорил про четыре года, – слабо улыбнулся Луис.
– Ладно. Не буду тебя больше мучить. – Она подошла к нему и поцеловала в нос. – Впереди тяжелый день… у всех нас.
Пабло важно кивнул, будто речь шла в первую очередь о нем. И как он хочет поскорей повзрослеть, глядя на сына, подумал Луис. Но зачем? Разве не лучше оставаться в детстве как можно дольше? Три, четыре, даже пять уроков – это не так утомительно, как работа с утра до ночи над раздутыми сметами огромных строительных проектов.
Луис допил кофе и поднялся из-за стола.
Пора обратно, к цифрам.
Пока он обувал туфли, Пабло расправился с остатками хлопьев и вместе с Эвитой вышел в прихожую, чтобы проводить отца на работу.
– Пока, папочка, – пропела жена.
– Пока, пап, – шмыгнув носом, сказал сын.
Улыбнувшись, Луис растрепал сыну кучерявые волосы, потом взял Эвиту за руку. Жена любяще посмотрела на Санчеса.
– Я постараюсь сегодня пораньше, – пообещал он.
Судя по ее прищуру, она не очень-то поверила. Впрочем, он и сам сомневался, что получится. Но не сказать не мог: Луис хотел, чтобы жена знала – он искренне хочет больше времени проводить с ними, и вся эта суета со стройками – не самоцель, а лишь способ обеспечить семью.
Эвита не понимает, что у Санчеса есть четкий план. Она не верит, что, если все сложится удачно, буквально через пару лет у них будет свой бизнес. Да, поначалу, возможно, придется вкалывать еще больше, чем сейчас. Но это же будет временная мера, плата за безбедное и свободное будущее…
Через еще пару лет, мысленно голосом жены повторил Луис, шагая через подземную стоянку к припаркованному в её глубине темно-зеленому «Сеату Лиону».
В этом месте Эвита бы рассмеялась и сжала бы плечо супруга, но в этом жесте не было бы злости или обиды. Нет ничего предосудительного в том, что мужчина мечтает сбежать от ежедневной рутины и больше времени проводить с женой и сыном. Напротив, это дарит тебе уверенность в том, что ты все делаешь правильно.
Например, везешь сына на электричке в школу, чтобы твой муж успел на встречу с подрядчиками.
Вот и старенький «Лион», такой же зеленый, как глаза Эвиты. Луис нарочно купил светлые чехлы для сидений – когда жена садилась рядом, ее темные волосы красиво рассыпались по бежевой ткани. Комиксы на заднем сиденье не давали забыть о Пабло. Где-то там, в недрах его кресла, наверняка спрятан не один фантик от украденной из вазы конфеты.
Луис сел за руль, завел мотор и, бросив взгляд на брелок в форме табачного листа под зеркалом заднего вида, невольно улыбнулся: Пабло подарил ему этот брелок на последний день рождения.
Санчес любил подвозить Пабло в школу. Да, пробки немного нервировали, но зато это было их время отца и сына, время, когда они вдвоем могли обсудить, что угодно, вместе фальшиво попеть песни в унисон с магнитолой или же поспорить о цветах проезжающих мимо автомобилей.
Сегодня в темно-зеленом «Лионе» будет звучать только радио, но уже завтра Пабло привычным фальцетом скажет:
– Пап, переключи станцию.
Или:
– Ну вот, тетрадку забыл.
Или:
– А ты мне обещал мороженое…
Но все это – завтра. Уже завтра, скоро-скоро.
Луис включил радио и направил «Лион» к воротам, ведущим из подземного спокойствия парковки в мадридскую суету.
– Напоминаем нашим радиослушателям, что до выборов в парламент Испании осталось три дня, – походя сообщил голос диктора из колонок.
Луис поморщился и переключил станцию. Слушать о политике в дороге – хуже не придумаешь. Тем более утро выдалось солнечным, на небе – ни облачка… Стоит ли портить себе настроения, размышляя о парламенте, выборах, депутатах?..
Какой чудесный мартовский денек, думал Санчес, тихо подпевая очередной песне.
Однако не прошло и получаса, как очередной весенний хит прервался.
– Экстренные новости! – взволнованным женским голосом рявкнули динамики. – Наша пресс-служба сообщает, что около 7:40 утра в нескольких пригородных поездах, направлявшихся на мадридский вокзал «Аточа», случились взрывы. Число убитых и пострадавших уточняется! Следите за новостями!
Луис оторопело уставился на магнитолу. На мгновение показалось, что буквы материализовались перед глазами, превратились в целый состав из слов, а потом просто взорвались и пылью разлетелись по салону. Сердце забилось часто-часто.
Паническая атака, вдруг очень четко понял Луис.
Он резко затормозил. К счастью, едущий следом автомобиль успел уйти в сторону, и Санчес отделался лишь громкими протяжными сигналами и недовольными возгласами напуганного водителя. Куда хуже, что Луис почти не мог дышать – будто только что умел и вдруг совершенно разучился, забыл, как это делается. Руки тряслись, словно Санчеса сразила болезнь Паркенсона. Он не мог сжать руль – пальцы просто не слушались.
Каким-то непостижимым образом Санчес сумел-таки включить аварийку, чтобы подъезжающие машины не гадали, почему одинокий темно-зеленый «Лион» застыл посреди шоссе.
Это не может быть правдой, думал Луис. Но это правда.
Он не мог знать наверняка, но откуда-то знал, что в одной из электричек были Эвита и Пабло. Откуда-то знал, что остался один, совсем один.
В окно водительской двери кто-то постучал. Луис Санчес с трудом повернул голову и недоуменно уставился на хмурого незнакомца лет тридцати пяти, который откуда-то возник прямо рядом с «Лионом» и теперь вопросительно взирал на сидящего в машине.
Незнакомец что-то прокричал.
«Опустите стекло», прочел Луис по губам и, нашарив кнопку стеклоподъемника, исполнил просьбу сурового чужака.
– Кажется, нам лучше перестать встречаться по таким поводам, – сказал незнакомец. – Есть масса других, куда более приятных поводов, чем смерть твоей семьи. Согласен, Луис?
Санчес медленно кивнул. Как же он сразу не узнал в этом Хмуром своего давнего товарища, майора Уго? Правда, на тот момент они еще не были знакомы, да и Уго был не майором, а капитаном…
Луис рефлекторно посмотрел на приборную панель автомобиля и помрачнел.
Что-то тут явно было нечисто. Часы показывали 7:52, соответственно, Уго физически не мог здесь находиться. Прямо сейчас он должен был ехать на вокзал «Аточа», чтобы вместе с другими офицерами и санитарами участвовать в спасении тех, кто не погиб, а только лишь пострадал от взрывов.
Но Пабло и Эвиты среди живых нет, неожиданно спокойно подумал Луис. Давно уже нет, хотя так странно, когда умирает Эвита, чье имя значит «живая».
Как можно давать такие имена людям, которые смертны, Санчес не знал.
– Мне выйти из машины? – спросил он у Уго.
– Да нет, не стоит, – покачал головой будущий майор. – Можешь просто проснуться.
Луис до боли в скулах зажмурился… а потом резко открыл глаза. Вокруг была темная комната его дома в отеле «Мукуль». Санчес некоторое время лежал, жадно хватая ртом воздух – пытался надышаться и прийти в себя. Потом, когда гипоксия отступила, и голова немного прояснилась, Луис осмелился сесть. Комната все еще покачивалась из стороны в сторону, постепенно фиксируясь в пространстве.
Санчес облегченно вздохнул и растерянно оглянулся, ища телефон.
Нашарив его на прикроватной тумбочке, взял в руки и тапнул по экрану.
Пять утра.
Что ж, могло быть и хуже.
Санчес снова лег и уставился в потолок. Он знал, что уже не уснет. Но на сей раз провел во сне куда больше времени, чем пару недель назад, когда кошмар пробудил его в два часа ночи.
Неужели я до конца жизни буду вспоминать тот день, 11 марта, думал Луис, глядя в серое небо потолка. Неужели эта боль никогда не отступит?..
Санчес хотел бы поверить, что дело было в письме Уго с новостями о скором переезде майора в Никарагуа, но кошмары настигали продавца дыма и без всяких писем.
– Эвита, Пабло… я скучаю… – закрыв глаза, тихо произнес Луис.
Теперь у него была работа мечты и океан свободного времени, вот только не с кем стало его проводить. Не к кому было спешить домой с плантации, хотя он сотни и тысячи раз представлял, что дома ждут жена и сын…
Время, вечное и равнодушное, незаметно сдвигает, словно магнитный полюс земли, градус бытия. По какой-то причине удаляет и создает что-то в нашем мире повседневности. Метрономом отсчитывая судьбу каждого, не ведающего, что с ним будет завтра.
А, может, и не имеющего этого завтра вовсе.
О книге https://sellersmoke.taplink.ws